Выставку рекомендуется посещать с самого утра - потому что очереди нет вовсе."Обращение Савла" будет только до четверга, поэтому я поторопился и сходил сегодня.
11 очень разных, очень - controversial - я не смогу выразить это по-русски, к сожалению, может быть, ближе всего будет слово "пререкаемых" - картин.
Два "Иоанна Крестителя" - один, больше похожий на украшение витрины гей-клуба, бесстыдный, радующийся своей юности, и второй, "набыченный", даже взгляда которого мы не видим - но оба они полярно отстоят от любого канона.
"Бичевание", в котором только насилие и боль. "Положение во гроб", рифмующееся со "Спящим Амуром", которого пару веков считали мертвым - и там, и там умирает Любовь - только Христос воскреснет, несмотря на тяжесть тела и веревку на пальце ноги, а Амур уснул, похоже, навсегда.
И "Обращение Савла" - страшное уже одним тем, что над слепцом занесены лошадиные копыта... Так, действительно, тяжело переть против рожна...
Телесная, физическая выставка. Никакого типично итальянского "света". Когда выходишь в соседний зал с итальянской живописью XVII века - как будто оказываешься в другом мире. Караваджо не из Италии, скорее, это Голландия с сумрачными живописцами. Или оживший мир "Декамерона" Пазолини...
...
А вот Блейк оставил устойчивое впечатление Глазунова. Все на одно лицо, так что приходится читать подписи к работам, чтобы понять, где здесь Вергилий, а где Парсифаль. Все, конечно, хорошо, но как-то одинаково... Фрэнсис Бэкон оставил тоже равнодушным. Интересно было посмотреть на Д.Г. Россетти и на сделанный им портрет Элизабет Сидделл (жена Россетти, которую он похоронил после суицида, положив ей в гроб свои поэмы, ей посвященные, а через пару лет решил издать их и откопал); впервые увидел "живьем" работу Бердслея. Но в целом - какие-то однообразные видения у Блейка были; у Макса Эрнста, право, куда страшнее и изобретательнее...
11 очень разных, очень - controversial - я не смогу выразить это по-русски, к сожалению, может быть, ближе всего будет слово "пререкаемых" - картин.
Два "Иоанна Крестителя" - один, больше похожий на украшение витрины гей-клуба, бесстыдный, радующийся своей юности, и второй, "набыченный", даже взгляда которого мы не видим - но оба они полярно отстоят от любого канона.
"Бичевание", в котором только насилие и боль. "Положение во гроб", рифмующееся со "Спящим Амуром", которого пару веков считали мертвым - и там, и там умирает Любовь - только Христос воскреснет, несмотря на тяжесть тела и веревку на пальце ноги, а Амур уснул, похоже, навсегда.
И "Обращение Савла" - страшное уже одним тем, что над слепцом занесены лошадиные копыта... Так, действительно, тяжело переть против рожна...
Телесная, физическая выставка. Никакого типично итальянского "света". Когда выходишь в соседний зал с итальянской живописью XVII века - как будто оказываешься в другом мире. Караваджо не из Италии, скорее, это Голландия с сумрачными живописцами. Или оживший мир "Декамерона" Пазолини...
...
А вот Блейк оставил устойчивое впечатление Глазунова. Все на одно лицо, так что приходится читать подписи к работам, чтобы понять, где здесь Вергилий, а где Парсифаль. Все, конечно, хорошо, но как-то одинаково... Фрэнсис Бэкон оставил тоже равнодушным. Интересно было посмотреть на Д.Г. Россетти и на сделанный им портрет Элизабет Сидделл (жена Россетти, которую он похоронил после суицида, положив ей в гроб свои поэмы, ей посвященные, а через пару лет решил издать их и откопал); впервые увидел "живьем" работу Бердслея. Но в целом - какие-то однообразные видения у Блейка были; у Макса Эрнста, право, куда страшнее и изобретательнее...